Саамы, лаппы, лопари, лапландцы (саам. – саммь, саммьленч), народность. Коренной малочисленный народ Севера.
Проживает на территории Фенноскандии и Кольск. п-ова. Однозначного объяснения происхождения этнонима «С.» нет: одни видят в нем раннее фин. заимствование из литов.латыш. яз. [zemeе (земля), zemas (низкий, низменный)]; др. – уральские корни [sa(a)m – «речные», «водные» (люди)]; третьи – рус. (самоядь); четвертые – фин. [Suomi (Финляндия)].
Относятся к лапоноидному типу (расе) больш. европеоидной расы, отличаясь специфическим сочетанием европеоидных и монголоидных признаков. Характерными чертами являются брахикефалия, низкое лицо, вогнутый профиль спинки носа, эпикантус, слабый рост бороды, сравнительно темная пигментация и низкий рост. Единого представления о саам. этногенезе нет. Одни исследователи видят в них потомков древнейшего палеоевроп. нас., сформировавшихся при участии групп вост. происхождения; др. рассматривают их как переселенцев из Зауралья – терр. формирования народов уральской языковой семьи.
По всей видимости, С. сформировались в резте смешения европеоидного нас., пришедшего с З. на освободившиеся после таяния ледника земли и заселившего С. Фенноскандии в VIII–VII тыс. до н. э. (культура комса, протосаам. период), с вост. племенами, неск. волнами заселявшими эти территории в IV–I тыс. до н. э. (асбестовой керамики культура и др.; прасаам. и предсаам. периоды). Окончательно С. как особая этническая общность сформировались, по-видимому, в перв. вв. н. э., достигнув к этому времени максимальных границ своего расселения: в раннесаам. период III– XII вв. юж. граница проходила от зап. Финляндии к С. от Ладожского оз. через Онежское оз. к Бел. м. (а возможно, и далее – до Волхова на Ю. и Мезени на В.). Затем ареал обитания начинает сужаться, отступая все дальше к С. (см. также Вводный очерк, раздел История Мурмана).
Считается, что впервые С. упоминаются Тацитом в «Германии» как fenni (98 г. н. э.; норвежцы до сих пор наз. С. finne). С. видят в skrithiphinoi Прокопия Кесарийского (VI в.), screrefeае Иордана (VI в.), scritovinni, scritobini Павла Диакона (VIII в.), связывая их с древнескандинавским scrida – «ходить на лыжах». Кольск. С. впервые упоминаются Оттаром в IX в. как «охотники и рыбаки или птицеловы» и называются терфиннами (terfinnas), что сохраняется в самоназвании терских С. («таррьй саммь»). С XII в. начинает использоваться термин лаппы (Саксон Грамматик), с XIII в. – лопь, лопари (в рус. источниках).
Говорят на саам. яз. Выделяется неск. совр. терр. групп С.: 1) Юж. (Норвегия, Швеция); 2) лесные С. Швеции; 3) мор. С. зап. побережья Норвегии; 4) мор. С. Сев. Норвегии (cамая многочисл. группа); 5) горн. С.-оленеводы; 6) речные С. Тено и Финнмаркена; 7) вост. С., включающие Инари-С. Финляндии, скольтов и кольск. С.
Общ. числ. С. определяется приблизительно, поскольку официальный учет осуществляется только в России. Цифры колеблются в пределах от 35 до 80 тыс. чел. (20–60 тыс. – в Норвегии; 15– 25 тыс. – в Швеции, 4–10 тыс. – в Финляндии). Числ. на Кольск. п-ове сравнительно стабильна на протяжении мн. веков – до 2 тыс. чел. (ок. 1 тыс. – в XVII в., 1359 – в 1982, 1695 – в 1850, 1398 – в 1884, 1724 – в 1897, 1708 – в 1926, 1755 – в 1939, 1687 – в 1959, 1615 – в 1989, 1769 – в 2002, 1599 – в 2010). Кольск. С. делятся на 3 диалектные группы: кильдинский говор (центр. и сев.-зап. ч. Кольск. п-ова), аккала (юго-зап. побережье оз. Имандра, пос. Ёна, Бабино) и йоканьгский, или Терский говор (В. Кольск. п-ова).
С XII в. кольск. С. оказались в системе двоеданства сначала Новгор. земли, а с XV в. – Моск. гос-ва, с одной стороны, и Норвегии (Дании) – с др. С XIV–XV вв. развиваются контакты с рус. нас. (поморы), в ходе колонизации Кольск. края осваивавшим Кандалакшский и Терский берега, а затем побережье Кольк. зал. С XVI в. начинается христианизция лопарей Кольск. п-ова (почти одновременно, со 2-й пол. XVI в., началась христианизация С. Фенноскандии, кот. приняли лютеранство). В то же время на протяжении мн. веков сохранялись следы дохристианской языческой саам. религии, в результате чего сформировался особый религиозно-мифологический комплекс, основанный на синкретизме язычества и христианства. Наиболее заметной его чертой является шаманство, где шаман-нойд выступает посредником между небесным, земным и подземным (загробным) мирами. Значит. роль играл культ предков и связанный с ним культ священных природных объектов (обычно камней) – сейдов. Частично мифологические представления С. сохранились в саам. фольклоре.
Древнейшие занятия С. – рыболовство (семга, сиг, форель, кумжа, хариус, щука, треска, палтус), охота, собирательство. С III–IV тыс. до н. э. развивается мор. зверобойный промысел, в резте чего формируется 2 осн. типа х-ва: тундровоприморский с господством мор. промысла и мор. рыболовства, дополняемых сухопутной охотой и собирательством; и таежный с озерным рыболовством, охотой на оленя и лося, собирательством.
В I тыс. н. э. возникает оленеводство, имевшее преимущественно трансп. значение и отличавшееся вольным выпасом животных летом, небольш. размерами стад (до 50 голов), использованием оленя под вьюк (с вьючным седлом вагком) и в упряжке (с кережей), пастьбой с собакой, отсутствием верховой езды. Вплоть до нач. XX в. оленеводство кольск. С. не носило товарного характера. Только с появлением в конце XIX в. на Мурмане коми-ижемцев (первонач. встреченных весьма недоброжелательно) и ненцев они постепенно начинают переходить к нов. формам орг. оленеводства.
В силу характера хоз. деят. С. вели полукочевой образ жизни: но если в зап. р-нах Кольск. п-ова оседлым поселением (местоположение кот., как правило, менялось каждые 15–20 лет) был только зимний погост (талльв-сыййт), в кот. нас. жило с дек. по апр., а в весенне-осенний период они обходили сезонные промысл. угодья, то на В. оседлыми были и зимние, и летние погосты. Перв. располагались во внутр. р-нах (в лесах, на берегах оз.), летние (осн.) – на мор. побережье (в устьях крупных рек, богатых семгой). В XIX в. известны саам. погосты: Бабинский, Вороньинский, Вялозеро Йоканьгский, Каменский, Кильдинский, Куроптевский, Ловозерский, Лумбовский (см. Лумбовка), Лявозерский, Масельгский, Мотовской, Нотозерский, Нявдемский (с 1826 – в составе Норвегии), Пазрецкий, Печенгский, Пяозерский (ныне – Карелия), Семиостровский, Сонгельский, Сосновский, Экостровский.
Значительно изменилось расселение кольск. С. в XX в. Если до нач. 1930-х их поселения размещались почти по всей терр. Кольск. п-ова (53% – в зап. ч., 30% – в центр. и 17% – в вост.), то размещение в 1930-х СФ и воинских ч. на Кольском п-ове, события сов.-фин. и Вел. Отеч. войн привели к исчезновению зап. и ч. прибрежных погостов на В. Мн. саам. поселения были ликвидированы в 1950–1960-х как неперспективные. В рез-те к нач. 1970-х осн. местами компактного проживания С. остались с. Ловозеро (совместно с коми, ненцами, рус.), с. Краснощелье (с коми), пос. Тулома (с рус.), пос. Ёна (с финнами, карелами).
До нач. 1930-х осн. ячейкой социальной структуры кольск. С. была соседская община (сыййт), населявшая погост (от 60–70 до 200–250 чел.), имевшая общ. промысл. угодья (семужьи тони, охотничьи терр., оленьи пастбища, береговые терр.), связанная разл. формами кооперации и взаимопомощи, общ. культурой и праздниками. Внутри общины были распространены 2–3-поколенные (до 20 чел.) семьи (в осн. 2-х) или братские семьи. Семья представляла собой единый хоз. и промысл. коллектив с общ. правами на промысл. угодья, жилища (вежи, куваксы), лодки, неводы. У взрослых чл. семьи было и личное имущество – предметы индивидуального пользования или созданные личным трудом, но гл. являлись олени, получаемые путем дарений, приуроченных к наиболее важным событиям жизни. Для обозначения прав собственности использовались семейные и личные саам. клейма.
Индустриализация на Мурмане привела к сокращению традиционных пастбищных и промысл. территорий С., нарушила систему их расселения, а коллективизация на Мурмане привела к ликвидации автономности хоз. уклада С. С 1930-х полукочевой образ жизни сменяется оседлым, оленеводство приобретает товарный характер (к тому же с существенным преобладанием элементов коми-ненецкой системы).
Первонач. нац. политика Сов. власти, исходившая из необходимости развития культуры коренных народов Севера, создавала сравнительно благоприятные возможности развития саам. культуры (орг. нац. р-нов и сельсоветов, деят. К-та содействия развитию малых народностей Крайнего Севера и К-та Нов. Алфавита), однако с 1930-х направл. политики меняется, все более двигаясь в сторону унификации. Ч. С. пострадала от репрессий в рамках дела, получившего название «Саам. заговор». С 1970-х – 1980-х были возобновлены попытки возрождения саам. культуры: создан алфавит на основе кириллицы (на базе кильдинского диалекта, 1982), изданы саам.-рус. словари (1985, 1986), учебно-методич. пособия по саам. яз. для нач. шк., введено изучение саам. яз. в шк. Проводятся День саам. слова, фестиваль саам. музыки, Летние Саам. игры.
С конца 1980-х активно развивается саам. обществ. движ., формируются саам. орг.: «Ассоциация кольск. С.» (1989), «Обществ. орг. С. Мурман. обл.» (1998). В 2008 образован Совет уполномоченных представителей С. Мурман. обл., преобразованный в 2010 в Саам. Парламент Кольск. п-ова (Куэллнэгк нёарк Саамь Соббар, дословно «Саам. собр. Кольск. п-ова»). Организуются общины коренных малочисл. народов Севера. Активно развиваются связи саамов разл. стран. Действует междунар. Союз С. (1956), куда с 1992 входят и С. России. С 1992 проводится Междунар. (Нац.) день С. (6 февр.). С. имеют свой флаг, гимн. Значит. вклад в изучение С. внесли В. К. Алымов, Н. Н. Волков, Н. Н. Гурина, А. Я. и П. С. Ефименко, Д. А. Золотарев, М. Кастрен, А. И. Кельсиев, Г. М. Керт, А. А. Киселев, Б. И. Кошечкин, Э. Леннрот, М. В. Ломоносов, Т. В. Лукьянченко, В. И. Немирович-Данченко, Н. Я. Озерецковский, Е. Я. Пация, И. Ф. Ушаков, Й.-А. Фриис, Н. Н. Харузин, Л. В. Хомич, В. В. Чарнолуский, З. Е. Черняков, И. Шеффер, В. Я. Шумкин, Ю. Н. Щербачев и мн. др.
(См. также Саам. р-н. Саам. фольклор. Саам. письменность. Саам. лит. Саам. муз. культура. Саам. песни. Саам. одежда. Саам. жен. футбол).
Лит.: Алымов В. К. Лопари. М., 1930; Большакова Н. Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов в прошлом и настоящем. Мурманск, 2005; Киселев А. А., Киселева Т. А. Советские саамы: история, экономика, культура. Мурманск, 1987; Кольские саамы в меняющемся мире. М., 2008; Кольский Север: энцикл. очерки. Мурманск, 2012; Лукьянченко Т. В. Материальная культура саамов (лопарей) Кольского полуострова в конце XIX–ХХ в. М., 1971; Происхождение саамов. М., 1991; Харузин Н. Н. Русские лопари. М., 1890; Чарнолуский В. В. Материалы по быту лопарей. Л., 1930; Черняков З. Е. Очерки этнографии саамов. Рованиеми, 1998.
